Судебные поединки на Руси
Судебный поединок — один из способов разрешения споров в средневековой Европе, при котором исход спора решало единоборство сторон: победитель провозглашался выигравшим спор. Обычно использовался в случаях, когда установить истину путём допроса свидетелей было невозможно, но ни одна из сторон не признавала своей неправоты. По сути судебный поединок представляет собой санкционированную правом дуэль.
Судебные поединки на Руси известны с давнего времени. По словам арабских писателей X века Амина Рази и Мукаддези, описывавших традиции русов, «когда царь решит спор между двумя тяжущимися, и они решением его останутся недовольны, тогда он говорит им: разбирайтесь мечами своими – чей острее, того и победа». У славян поединок получил название «поле».
Первые упоминания поля в русских источниках относятся к XI—XII веку. По одной из версий из летописных свидетельств, войны также иногда решались единоборством двух избранных от разных сторон. Состязание это происходило на виду обеих неприятельских армий. Исход его принимался за непреложный приговор божественной воли, которой равно подчинялись и те, на чью долю оставалась победа, и те, которые должны были признать себя осужденными . Как, например, традиционный богатырский поединок в начале битвы для поднятия боевого духа Пересвета и Челубея, сразу за которым произошла Куликовская битва.
В договоре смоленского князя Мстислава с Ригою и Готским берегом (1229 год) сказано: «русину не звати латина на поле биться у руской земли, а латинину не звати русина на поле биться у Ризе и на Готском березе. Аще латинески гость битеся межю собою у руской земли любо мечем, а любо деревем — князю то не надобе, мѣжю собою соудити; тако аще рускии гость биеться у Ризе или на Гочкоме березе — латине то не надобе, а те промѣжю собою урядятеся». Смысл этой статьи заключается в том, что русский не может вызывать немца на поединок в русскую землю, а немец русского в Ригу и на Готский берег. Князь не должен вмешиваться в поединки иноземцев на русской земле (не брать с них судебных пошлин), а немцы — в поединки русских людей.
Последующие законы определяют случаи, когда дозволялось поле, оружие, с которым обязаны были сражаться бойцы, и сам ход поединка.
Псковская Судная грамота постановляет, что выходить на поле могли не только мужчины, но и женщины. По общему правилу бой должен был быть равный, и поэтому малолетние, престарелые, больные, священнослужители, инвалиды и женщины могли нанимать и ставить вместо себя наёмных бойцов. Если иск подавала женщина против женщины, то наймиты запрещались.
Допускался также поединок между ответчиком и свидетелем, когда последний показывал против первого. Показания нескольких свидетелей сами по себе являлись доказательством и их наличие делало поединок ненужным.
Бой происходил под наблюдением приставов. Вероятно, при битве присутствовал посадник (об этом упоминается в Новогородской Судной грамоте).
Во Пскове стороны выходили на битву в доспехах. В Новгороде оружием были ослопы (дубинки, рогатины) и палки, а доспехами шишаки и железные латы. Побежденный признавался неправым.
Те же положения развиты и в Судебнике Ивана IV. На «поле», кроме представителей власти, присутствовали еще стряпчие и поручители со стороны тяжущихся. «Поле» допускалось и между свидетелями, показания которых противоречили друг другу. Бойцы одевались в латы, имели в руках щиты и дрались дубинками.
Стоглав запрещает «поле» для монахов и священников по всем преступлениям, кроме убийства.
Обычай решать спорные дела «полем» продолжал существовать в течение всего XVI века и исчез в XVII веке. Соборное уложение 1649 года ничего не упоминает о «поле», заменяя его присягой.
Церковь протестовала против проведения судебных поединков. До нас дошёл протест митрополита Фотия (1410 год):
еще же и сему наказаю: аще который человекъ позовется на поле да приидетъ к которому попу причаститись, ино ему святого причастья нет, ни целования крестнаго; а который поп дастъ ему святое причастие, тот поповства лишен. А кто утепет (убьёт), лезши на поле, (и) погубить душу — по великаго Василия слову душегубец именуется, в церковь не входит, ни дары не приемлет, ни богородицина хлеба причащениа-ж святаго не прииметъ осмнадцать лѣтъ; а убитого не хороните, а который поп того похоронит, тот поповства лишен.
